22 июля 2011 года в Осло казалось самым обычным лётним днем, когда ничто не предвещало беды. Но вот в 15.25 в Правительственном квартале столицы Норвегии взрывается бомба, а через полтора часа на острове Утойя начинается ад, когда раздаются первые выстрелы. В то время там проходил молодёжный сбор правящей Рабочей партии, в котором принимало участие около 655 человек в возрасте от 14 до 25 лет.
Среди них – 19-летняя Кайя, которая, как и остальные ребята, не понимает, что происходит, но осознаёт: нужно срочно бежать и прятаться. Вот только остров совсем крошечный, а выстрелы слышны со всех сторон. К тому же Кайя никак не может найти свою младшую сестру Эмилию.
Поскольку наша жизнь безумно далека от идеалов гуманизма, в каждой стране вновь и вновь появляются новые трагедии, боль от которых обществу обязательно нужно изжить. Иногда закрыть травматический гештальт помогает искусство, в частности – кинематограф, хотя этот способ часто окружён спорами о вопросах морали и уместности использования реальной драмы в качестве сценарной основы.
Многие считали, что снимать кино о бойне, учинённой «правым» террористом Андресом Брейвиком, ещё слишком рано, но в 2018 году сразу два постановщика согласились пойти на риск. Это были британец Пол Гринграсс («Капитан Филлипс», «Потерянный рейс») и норвежец Эрик Поппе («Мутная вода», «Тысячу раз спокойной ночи»), у которых уже имелся опыт по части изучения террористических преступлений XXI века.
Премьера фильмов прошла на крупных европейских фестивалях («22 июля» Гринграсса был показан на Венецианском МКФ, а Поппе представил свою работу на Берлинале-2018). Обе картины поначалу раскололи зрителей на противоположные лагеря: одни аплодировали и выражали восторг, другие кино освистали и не могли скрыть презрения, обвиняя режиссёров в спекуляции на трагедии и дешёвой манипуляции эмоциями. Несмотря на общую тематику, эти фильмы получились совершенно разными. Гринграсс не столько реконструировал реальные события, сколько размышлял об истоках и последствиях терроризма. Поппе отважился на более смелый шаг: он решил максимально правдоподобно воссоздать атмосферу того ужаса, который пережили ребята летом 2011-го.
Понимая, что задача перед ним стоит ответственная, поскольку произошло всё это недавно и множество свидетелей трагедии живы и прекрасно помнят события того чёрного дня, режиссёр не имел права лгать, но и уважать чувства пострадавших тоже входило в его обязанности.
В отличие от фильма Гринграсса, где большую часть картины драма выживших изучается постфактум, работа Поппе не занимается анализированием характеров и последствий. Он стремится погрузить зрителя в самый центр бойни, окунуть его в тот кошмар, в котором пребывали подростки.
После вступительных документальных кадров, запечатлевших взрывы в Осло, на экране сразу же появляется главная героиня, юная Кайя (фантастическая дебютантка Андреа Бернтсен). Поворачиваясь лицом в камеру, она произносит слова, которые вроде как адресованы матери девушки по телефонной гарнитуре, но на самом деле аудитории, предлагая увидеть ужас воочию: «Ты ничего не поймёшь. Просто послушай меня».
С этого момента камера, словно ещё один невидимый подросток, будет следовать за ней по пятам без единой монтажной склейки, сперва плавно прохаживаясь вместе с Кайей по лагерю, глядя, как она перебрасывается ничего не значащими фразами с друзьями, случайными знакомыми и сестрой Эмилией. Но вот в лесу раздаются выстрелы, и оператор, глядя из-за плеча девушки, будет мчаться с ней в лесную чащу, примыкая к таким же убегающим подросткам, лихорадочно пытаясь найти укрытие и, самое главное, сестру Кайи, которая забыла в палатке телефон.
В своем обращении к зрителю через Кайю Поппе абсолютно прав – никому из людей по ту сторону экрана, кто находится в безопасности и никогда не переживал столь травмирующий опыт, понять выживших ребят невозможно. Несмотря на сценарную простоту, из-за которой режиссёра уже обвиняли в скудости идей и пустом смаковании животного страха, на экране мастерски воссоздано паническое состояние толпы, когда ужас ощутим почти физически и словно растворён в пасмурной погоде, свинцовой глади воды, отчаянных детских криках, сыром лесу и деревьях, за которыми прячется невидимый стрелок. Важно отметить, что Поппе всячески избегает особо кровавых деталей и натуралистичности, сделав ставку на ситуативное правдоподобие.
Обстрел убийцы длится ровно столько, сколько было на самом деле – тягостные 72 минуты, наполненные страхом, ожиданием новых выстрелов, угасающей надеждой на спасение и полнейшим непониманием того, что происходит, отчего время будто застывает и происходящее кажется почти бесконечным. В связи с этим кажутся несколько странными претензии к Поппе по поводу выпадений из ритма и экранной «скуки». Режиссёр не раз утверждал, что реальные события были скорректированы в связи с особенностями драматургии, а образ Кайи – собирательный портрет, сотканный из рассказов выживших тинейджеров.
Однако перед нами далеко не рядовой триллер, призванный развиваться по всем законам жанра. Хотя в картине уйма саспенса и искусно поставленных моментов, это не «Голодные игры», а Кайя – не Китнисс Эвердин, с которой её так часто сравнивали в прессе. Это обычная девочка-подросток, которая случайно оказалась в эпицентре страшных событий и ей, несмотря на энергию молодости и отлично работающий инстинкт самосохранения, нужны длительные передышки, а фильму – паузы, что лишь добавляет правдоподобия.
Может возникнуть логичный вопрос: зачем снимать такое кино, если оно изображает лишь отчаянные попытки детей избежать смерти? Дело в том, что пристальный взгляд Поппе на трагедию изнутри, помноженный на высокопрофессиональную операторскую работу и до предела самоотверженную игру Бернтсен, направлен гораздо глубже.
«Утойя, 22 июля» в первую очередь становится воплощённым пониманием рядового законопослушного гражданина, что мирная жизнь – лишь иллюзия и в случае внезапной атаки тебя никто не спасёт. Здесь ни у кого не отключаются телефоны в самый последний момент: ребята связываются и с полицией, и с родными, но помощь так и не приходит вовремя. Безжалостная атака на остров, полный подростков, длилась чуть больше часа. Но этого времени хватило, чтобы произошло непоправимое и единственным спасательным средством оказалась лишь лодка местной жительницы, но и её смогли дождаться далеко не все.
Неслучайно Поппе напрочь отказывается называть имя Брейвика вслух даже на титрах, именуя террориста «неким этническим норвежцем» и показывая стрелка лишь в паре размытых кадров. Из-за этого попытка российских локализаторов добавить к названию фильма приписку «Выстрелы Брейвика» из пояснительных соображений максимально идёт вразрез с авторской задумкой. Режиссёру крайне важно показать, что абсолютное Зло не персонифицировано. Это может быть как террорист из любой страны мира, так и обычный сумасшедший или местный радикал, несогласный с политикой властей.
Сей горький урок объяснил людям всего мира, что никто из нас не может чувствовать себя в полной безопасности и в случае внезапной трагедии никакое правительство не сумеет отреагировать так, чтобы количество жертв было сведено к нулю. И чтобы осознать это, зрителям вовсе не нужен экшен, смакование кровавых подробностей или удовлетворяющий всех хэппи-энд. Порой достаточно демонстрации короткого, но неописуемо страшного мгновения, когда в леденящей тишине раздаются звонки мобильных телефонов, на экране которых высвечивается «Мама». Звонки, на которые больше никто никогда не ответит.
