В начале своей истории кино было частью ярмарочной программы: за копейки простые трудящиеся могли увидеть аттракцион, смешную или грустную историю, а главное – сбежать от забот. Темы, на которые снимались первые короткометражки, были на злобу дня, отчего зритель мог сопереживать и в то же время отвести душу. Отсутствие работы, отношения высших слоёв общества и пролетариата, неразделённая любовь или измена – вот список основных вопросов, поднимавшихся тогда в кинематографе. Но, несмотря на серьёзность тематики, сами фильмы были очень простыми и наивными – под стать зрителю. Образованное общество посещало театр.
По причине простого устройства «кинотеатра» того времени и высокого спроса, ярмарочное кино распространялось мгновенно. И если в России, Франции, Англии, Дании переезжающие проекторы были нормой до 1907 года, то в Соединенных Штатах изначально кино транслировалось в помещениях, где был отдельный зал для киноизображения. И уже в 1905 году в Питтсбурге открылся первый кинотеатр – никельодион. Американцы первыми увидели, что посетители ярмарок перво-наперво идут в «кинозал», и тогда по всей стране стали появляться сотни, а затем и тысячи никельодионов – чем больше залов, тем больше прибыли.
Французы сообразили о том же способе заработка лишь к 1907 году, отдав пальму первенства США. Общей проблемой по обе стороны океана было отсутствие разнообразного репертуара, ведь зритель хотел новых зрелищ. Во Франции новое кино снималось ежедневно, поэтому экспорт фильмов был спасением для всех. Но Первая мировая война всё изменила.
На линии фронта
Несмотря на участие в Первой мировой, американское государство всё же не было перерыто траншеями, и деятели кино не обязаны были сражаться и умирать на фронте. С Францией, столицей довоенного кинопроизводства, произошла обратная история. Большинство любимых по всему миру актёров (Макс Линдер, Габи Морлей и др.) воевали за родину, часто оставляя свои жизни под пулями врага. Да и альтернативы тогда не было: киностудии были отданы под нужды военным, а самая крупная из них – «Пате» – была перенесена в Америку. Кино во Франции снималось разве что для поднятия патриотического духа, это были документальные картины с полей действий.
Так как на шестьдесят тысяч стационарных кинотеатров по всему миру четверть приходилась на Соединённые Штаты (в России – 1300), то понятно, почему именно американцы стали лидерами по производству фильмов – они больше других нуждались в обновлении репертуара. Европа, охваченная войной, не могла производить большое количество фильмов, даже Италия, придерживавшаяся нейтралитета и свободно выпускавшая десятки картин, не удовлетворяла вкусы аудитории. В Италии снимались костюмные исторические фильмы без единой попытки заглянуть в реальность и понять, что мир охвачен войной и что зритель не нуждается в салонных драмах. Англия не развивала техническую базу, а в той же Франции наряду с патриотическими лентами изредка показывали приключенческие картины (да и те запрещались цензурой из-за нараставшей угрозы бандитизма).
Американская война и рождение Голливуда
Ещё задолго до смерти австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, в самих Штатах разворачивалась кинопромышленная война. Резкий рост кинопроизводства проходил в обстановке беспредела: государство не вмешивалось, деньги с Уолл-стрит текли рекой, законов не было, отчего переступить черту было обычным делом. Например, прокатчики частенько не хотели платить за лицензию на демонстрацию фильма и просто копировали иностранные картины, убирая фирменные эмблемы (наподобие современных водяных знаков). Студии были недовольны, ведь огромная часть денег оставалась в карманах ловких мошенников. Тогда три крупнейшие кинокомпании – Edison, Biography и Vitagraph – создали монополистический Патентный трест, после чего каждый, кто владел прокатным оборудованием, был обязан платить за лицензию.
За четыре года своего существования трест не раз прибегал к чрезвычайным мерам, сжигая копии фильмов и угрожая владельцам кинотеатров. Но всё было без толку: группа «независимых» студий, тех, кто не вступил в трест, лишь наращивала производство. Благодаря негласной войне «независимые» открыли для себя местечко под названием Голливуд (по правде говоря, просто сбежали из Нью-Йорка), где солнечная погода, богатство природного ландшафта, а главное – отсутствие преследователей из треста способствовали рождению мирового лидера по производству и прокату кино.
В самом начале своего пути «независимые» киностудии поняли, что чем ближе они будут к народу, тем больше смогут на нём заработать. Сделав ставку на простое, зрелищное кино, как и в Европе, американские «независимые» студии не прогадали, но, в отличие от Старого света, они на этом не остановились. Им было важно выиграть войну с трестом за зрителя, поэтому кино постоянно улучшалось. Так в предместье Лос-Анджелеса родились вестерны и слэпстик, которые через пару лет заполонили экраны всех европейских кинотеатров.
Что было особенного в новых жанрах? Во-первых, новые горизонты съёмочной площадки. Ковбой не мог воевать за справедливость в идеально построенном интерьере, поэтому камера выходила в мир, на дикие территории, где актёр мог показать различные трюки, пробежать рысью, тем самым показав дух свободы и приключений. Во-вторых, темы, которые обыгрывались в кино. Что в комедиях, что в вестернах было важно показать реальный мир, который окружает любого рабочего, но где он может отдубасить начальника или наказать злодея. В жизни простой иммигрант мог об этом только мечтать – в кинотеатре он это проживал.
Поэтому к началу Первой мировой американская киноиндустрия была готова подчинить себе все европейские экраны, а те были не против познакомиться с новаторскими планами Дэвида Уорка Гриффита (а именно – крупным планом), первой женщиной на экране Перл Уайт, демонстрирующей ловкость и ум, и гением кино Чарльзом Чаплином.
Закат европейского кино
О восстановлении кинопромышленности в воюющей стране рассуждать было нелепо. Несмотря на то что в 1915 году некоторые киноплёночные фабрики и помещения вернули студиям «Гомон» и «Пате», а актёры и режиссёры получили отсрочки, конкуренцию с американской продукцией патриотическо-развлекательные картины не выдерживали. Ну кто захочет заплатить за фильм, в котором какой-нибудь политический деятель расхаживает в окопах? Французский зритель выбрал «Приключения Элен» с Перл Уайт в главной роли, которая не изображала из себя слабую и безвольную женщину, а смело сражалась с врагами, хитростью и смекалкой побеждала зло.
Некоторым актёрам аплодировали самые строгие защитники французского кино. Например, Луи Деллюк обожал фильмы с Дугласом Фэрбенксом. Этот харизматичный молодой человек всегда преодолевал препятствия со своей фирменной улыбкой, никогда не унывал и был на шаг впереди врагов. Что говорить про Чарли Чаплина! Маленький бродяга покорил сердца зрителей призывом к гуманизму и любви к человеку. С таким уровнем подачи материала не могла сравниться ни одна европейская студия.
В противовес Чаплину у французов был свой любимчик – Макс Линдер. Но, получив ранение на войне, он уехал лечиться в Швейцарию, а оттуда его пригласили в американскую компанию «Эссеней» – и он согласился. Способ «покупки» лучших европейских деятелей кино, начавшийся в годы войны, успешно практикуется студиями и в наше время.
Производство фильмов в Европе становилось невозможным ещё по нескольким причинам. Высокие цены на основное сырьё – плёнку – усложняли жизнь прокатчикам, ведь чтобы окупить затраты они должны были продавать своё кино заграницу. Но там оно было не востребовано. И хотя деньги у киноконцернов всё-таки были, люди у руля предпочитали вкладывать средства на покупку американской продукции, тем самым заполняя свой рынок иностранными фильмами. Вкладывать доходы в производство было рискованно, а купив копию с Чарли Чаплином, ты мог неплохо обогатиться.
Иностранный зритель видел на экране успешных, умных, предприимчивых американцев – таким образом он постепенно влюблялся в американский стиль жизни. Что уж говорить, если сам Шарль Пате, основатель старейшей студии «Пате» говорил: «У нас, во Франции, не было, да и не могло быть ничего похожего на крупных американских продюсеров-постановщиков. Франция страна маленькая. Америка – обширная держава. Самое большое, что мы в силах сделать, – это попытаться подражать этому гиганту».
Пока европейская киноиндустрия терпела поражение, американцы импровизировали с камерой, драматургией, темами, создавая новый киноязык. Дэвид Гриффит создал свою философию – он снимал кино для сытых американцев, поднимал темы нетерпимости в пользу коренного населения страны. Он привнёс в кинематограф активную камеру, которая движется, живёт. И в противовес этому более реалистичную игру актёра, в которой не приветствовались лишние эмоции. Томас Инс поднял на новый уровень сценарий. Если раньше истории придумывались на съёмочной площадке, то теперь в кабинетах студий кипела работа над созданием «необходимого» сценария, то есть того, который окупится. Всё, что придумывалось художниками, дабы кино стало искусством – всё это ловкие продюсеры превращали в конвейерное производство.
За какие-то четыре года американская киноиндустрия сделала большой шаг вперед. Определив, что на кино можно зарабатывать, студии стали делать всё возможное, чтобы угодить рядовому зрителю: подписывали контракты с выдающимися артистами из Европы, вкладывали баснословные деньги в бюджет картин, а гонорары любимчиков публики росли до неприличия. Следующее десятилетие – «эпоха джаза» – лишь усилила позиции американского кинематографа на мировом рынке, и правила, заложенные в послевоенные годы, окончательно сформировали Голливуд в том виде, в котором мы его признаём.
