1945 год, Вторая мировая война близится к завершению. Пилот-камикадзе Коити Сикисима приземляется на острове Одо, где расположена военная база. Главный механик Татибана считает, что Коити дезертировал с поля боя, но их конфликт не успевает разгореться на полную, поскольку ночью на остров нападает странное существо, похожее на динозавра.
Выживший Татибана обвиняет Сикисиму в бездействии, и тот решает вернуться в Токио. На месте Коити узнаёт, что город разрушен, а его родные погибли. Мучимый чувством вины, он решает приютить случайную знакомую, молодую женщину Норико, с маленькой девочкой Акико, чьи родители тоже погибли.
Однако долго горевать Коити не позволят обстоятельства: после американских ядерных испытаний на атолле Бикини просыпается уже знакомый ему могучий монстр. Известный японским старожилам как Годзилла, он обретает новые силы и направляется в Японию, обещая новые разрушения и смерти.
Возможно, современному зрителю, рассматривающему жанр «монстр-муви» как зрелищную фантастику пополам с фильмом-катастрофой, Годзилла может показаться ещё одним исполинским чудищем, что эффектно громит цифровые декорации. На самом деле «атомный ящер» родился из пепла национальной трагедии: картина Исиро Хонды, ставшая дебютом Годзиллы и вышедшая на экраны в 1954 году, была снята спустя девять лет после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, а в образе гигантского монстра, крушащего Японию, легко можно было разглядеть страх людей перед ядерным оружием.
Но времена менялись, и кино, как любой другой вид искусства, с каждым разом становилось новым срезом эпохи. Страны пересматривали отношения, враги становились друзьями, и Годзилла из разрушителя начал превращаться в спасителя, что защищал Японию от нападок таких кайдзю, как Родан (символ конфликта с СССР из-за Курильских островов) или Кинг Гидора (прообраз ядерного оружия, разрабатываемого в Северной Корее). Голливуд тоже пытался неоднократно приручить Годзиллу, начиная с «короля катаклизмов» Роланда Эммериха и заканчивая франшизой от Legendary Pictures.
Однако в случае с атомным ящером отлично работает поговорка «где родился, там и пригодился», поскольку именно в японских картинах облик Годзиллы нёс с собой массу необходимых смыслов и метафор, выводящих его далеко за рамки образа простодушного гиганта, что пришёл на большие экраны на потеху публике.
Каждое время диктует свою реальность, и недавний успех «Оппенгеймера» только лишний раз доказал, что человечество до сих пор боится того, о чём начало забывать – новых войн и ядерных угроз. Годзилла под руководством режиссёра Такаси Ямадзаки уже не бьётся с врагами ради защиты родного края. Он словно повернул время вспять и стал похож на оригинальный прообраз из фильма Хонды: концентрат агрессии и немотивированной злобы, безжалостный и кажущийся почти непобедимым.
Сам режиссёр описал своё видение картины так: «Послевоенная Япония потеряла всё. С учётом этого было придумано и название. Чтобы передать это наилучшим образом, мы с командой работали над созданием атмосферы, в которой Годзилла выглядит так, будто на нас надвигается сам Страх, где отчаяние накладывается на отчаяние. Я думаю, это кульминация всех фильмов, которые я снял на сегодняшний день, и он заслуживает того, чтобы его прочувствовали, а не просто посмотрели. Я надеюсь, вы увидите самого жуткого Годзиллу в наиболее подходящей для него среде».
Однако (и для фанатов зрелищных монстр-муви это может показаться минусом) сам кайдзю в «Годзилле: Минус один» появляется в кадре не так часто, поскольку львиная доля сюжета посвящена людям и их насущным проблемам. В отличие от голливудских версий, авторы которых тщетно пытались придать серьёзности взаимоотношениям героев, здесь человеческие персонажи не выглядят картонными или лишними. Эти люди являют собой портрет целого поколения, истерзанного войной, что стала трагедией и для всего общества, и для каждого человека в отдельности.
Мы увидим последствия посттравматического синдрома и проявления комплекса выжившего, отказ ввязываться в новые конфликты из-за простого и абсолютно естественного желания жить, примирение с военным поражением и чувством стыда, а также станем свидетелями, как горе и потери способны сделать людей ближе, чем зов крови.
Конечно, режиссёр понимает, что перед зрителями – прежде всего фильм о гигантском чудище, а не фестивальная медитативная драма, и поэтому все эти мысли он не преподносит излишне серьёзно. Ямадзаки, скорее, обрисовывает заложенные смыслы, избегая ненужного глубокого погружения в них, и позволяет эмоциям актёров руководить при изображении характеров, разрешая прорваться нерву и надрыву.
В результате такого авторского подхода задуманное работает превосходно: зритель размышляет о важном, но не забывает о жанровой принадлежности фильма – и потому не требует драматургических изысков, а самого Годзиллу начинает воспринимать не как главного участника адреналинового аттракциона, спецэффект ради спецэффекта, а воплощённое коллективное бессознательное.
Но всё вышесказанное вовсе не означает, что кино не должно быть тем, чем, собственно, оно и является по сути – зрелищным монстр-муви. Неудивительно, что создатели спецэффектов с лёгкостью завоевали «Оскар» за свои труды, поскольку их американские коллеги наверняка долго не могли поверить, что люди, работавшие над «Годзиллой: Минус один», уложились в 15 миллионов долларов.
В само присутствие в номинационном списке не мог поверить даже режиссёр, поскольку не думал, что фильм, ориентированный на определённую аудиторию, удостоится такой чести: «Тот факт, что он номинирован на «Оскар», невероятен. Я всё ещё оправляюсь от шока и волнения. Я знаю, это звучит очень банально, но мы даже не могли об этом мечтать или представить; однако в данном случае это правда. Мы намеревались сделать очень “домашний” фильм, который будет рассчитан на конкретную аудиторию – или, по крайней мере, мы так думали».
Эпизоды буйства чудища не слишком обильны, но от каждого из них захватывает дух, поскольку масштаб разрушений и детальность фонов изображены максимально реалистично и скрупулёзно. Давно известно, что наибольшую трудность для компьютерных аниматоров представляет изображение воды, однако задействованные на производстве цифровые кудесники оказались в этом вопросе настоящими профи, что позволило режиссёру снять как можно больше морских сцен.
Особый шарм визуальному ряду придаёт сочетание возможностей современных компьютерных технологий и классических «старомодных» приёмов. Желая отдать дань оригинальному фильму, Такаси Ямадзаки отказался от так называемой «симуляции мышц» Годзиллы в память об актёрах, изображавших монстра в резиновом костюме. Также он часто использовал миниатюрные макеты, что превратило фильм не просто в эпический блокбастер, но и в по-настоящему изысканное зрелище.
Ну а поскольку «Годзилла: Минус один» концептуально задуман как зеркало объективной реальности, его финал пока отказывается ставить точку, ведь страх людей перед гипотетическим будущим никуда не делся. Мы можем верить, что огромный радиоактивный монстр однажды последует примеру своих предшественников и в один прекрасный день зритель увидит, как из разрушителя Годзилла вновь превратится в защитника.
Хотя это уже будет зависеть только от самого человечества и его понимания, в каком мире будущего оно хочет жить и каким его видит. В любом случае, монстр пока ещё не побежден окончательно, а лишь дремлет и набирается сил.
