Роман Владимира Набокова «Лолита» (1955) ныне по праву считается одним из величайших романов ХХ века, хотя в своё время вызвал шок, причислялся к порнографическим и был запрещён во многих странах. Но когда 42 года спустя на экраны вышла киноверсия под режиссёрским началом Эдриана Лайна, то судьба этой картины оказалась ещё более печальной.
На первый взгляд история тягостной, болезненной связи, возникшей между 12-летней нимфеткой Долорес Гейз и солидным мужчиной за 30, Гумбертом Гумбертом, в самом деле казалась весьма опасной и неоднозначной. Не сразу за внешней аморальностью сюжета публика смогла разглядеть глубокую драматическую притчу и высокий авторский слог. И хотя «Лолита» была одним из самых сложных для киноадаптации произведений, в 1962 году Стэнли Кубрик всё же решил перевести роман на язык кино.
Владимир Набоков сам написал сценарий, но впоследствии сожалел об этом, утверждая, что потратил кучу времени впустую. Нравы эпохи и цензурные рамки сказали своё слово: авторам киноверсии пришлось многое изменить, а возраст героини увеличить с 12 до 14 лет. Результат получился своеобразным: хотя критикам фильм понравился и был удостоен номинации на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий и четырёх номинаций на «Золотой глобус», оригинальную «Лолиту» он напоминал мало. Кубриковская картина растеряла те щемящие и трагические ноты, которые отчётливо звучали почти в каждой странице, зато стала выглядеть как ностальгическая комедийная ретро-мелодрама о шестидесятниках. Прошло 35 лет, и рассказать историю ближе к тексту решил другой фанат этой книги – английский режиссёр Эдриан Лайн.
К началу 90-х Лайн стяжал славу не только мастера эротического кино («9 ½ недель»), но и как постановщик сильных психологических драм и даже триллеров («Роковое влечение», «Лестница Иакова»). Как режиссёр, пришедший в мир кино из рекламы, он превосходно умел работать с визуальными образами. К тому же он оказался довольно тонким психологом, зная, какие именно художественные приёмы и мизансцены способны произвести на зрителя наибольшее впечатление, а также обладал хорошим вкусом, не склонным к пошлости. Заручившись поддержкой продюсера Марио Кассара и получив в распоряжение 60 миллионов долларов, Лайн приступил к работе.
Несмотря на то, что с 1960-х цензурные рамки существенно расширились, а роман давно перестали считать вульгарным и развратным, на пути постановщика к реализации своей мечты продолжали стоять нравственные препятствия. Понимая, что высокобюджетный проект курируется, прежде всего, продюсерами, для работы был необходим сценарий, который бы устроил студийных боссов. На тот момент уже получили отказ скрипты таких известных драматургов, как Джеймс Дирден, Гарольд Пинтер и Дэвид Мэмет. Привести сценарий в «пристойный» вид (в тот, который бы понравился и студии, и цензорам) был призван журналист журнала New Yorker Стивен Шифф. Для него сценарий «Лолиты» был дебютом на поприще кино, и как раз его вариант и оказался подходящим для воплощения.
Пускай сложная и витиеватая буква романа и его многослойная композиция пострадали, сценарий Шиффа очень удачно трактовал роман, немного изменив взгляд и на самого Гумберта, чья педофилия как бы взята в скобки. Он выглядит на экране не столько любителем маленьких девочек, сколько заложником давней любовной трагедии, когда в юности потерял любовь своей жизни, а многие годы спустя вновь встретил её. Но жизнь диктует свои правила, и попытка уступить нахлынувшим чувствам обернётся ещё большей драмой, которая сломает жизнь всем участникам этой болезненной и щемящей любовной истории.
Конечно, главной трудностью кастинга был выбор актрисы на главную роль. Кажется, агенты по подбору актёров пересмотрели всех подходящих по возрасту голливудских старлеток: среди 2500 кандидаток, проходивших пробы, были звёзды молодёжного кино: Кристина Риччи, Дженнифер Лав Хьюитт, Клер Дэйнс и Мелисса Джоан Харт, но ни одна из них не соответствовала понятиям Лайна об образе Долорес Гейз. Кого он хотел видеть в своей картине, так это Натали Портман, причём как раз после её отменной роли в «Леоне», но та наотрез отказалась связываться со столь провокационным материалом, в котором вдобавок нужно было «целоваться со стариком». Но однажды Лайну на глаза попалась скромная на вид девчушка по имени Доминик Суэйн, которая не прошла пробы на роль Клаудии в «Интервью с вампиром», и он сразу понял – перед ним его Лолита.
Режиссер вспоминал: «Для меня важно было найти девочку, которая одной ногой стояла бы в детстве, а другой – во взрослой жизни. Именно такой и была Доминик, когда я впервые её встретил. Тогда ей было четырнадцать. В начале романа Лолите почти тринадцать, в конце – восемнадцать, так что мне надо было найти кого-нибудь, кто удовлетворял бы всем требованиям. Набоков писал о тонких руках нимфеток – у Доминик именно такие руки. Мне кажется, что в фильме есть сцены, где она выглядит совсем девочкой. Доминик никогда не снималась до “Лолиты”. Я устроил ей пробы вместе с Джереми Айронсом – и мне показалось, что они хорошо выглядят вместе. Важно, что Доминик может быть смешной, что у неё есть чувство юмора. То, как она выглядит на экране, не идёт вразрез с моим представлением о Лолите».
Самого Гумберта мог сыграть Дастин Хоффман, но график съёмок не позволил ему выкроить время на работу с Эдрианом Лайном. Сам постановщик отверг кандидатуры Уоррена Битти, Энтони Хопкинса и, тем более, Хью Гранта. Странно, что эту роль сразу не предложили великолепному английскому актёру, обладателю «Оскара» Джереми Айронсу, который давно закрепил за собой образ интеллигентного и порочного аристократа в фильмах «Ущерб» и «Изнанка судьбы». Сам Айронс, впрочем, не был в большом восторге от данного предложения, хоть и сыграл что-то похожее у Бернардо Бертолуччи в «Ускользающей красоте».
О своей роли Айронс говорил следующее: «Я не хотел её играть. Не хотел неприятностей, потому что считал его грязным подонком. Подумал, мне это не нужно, я сыграл достаточно чудаков. Но Эдриан Лайн не оставлял меня в покое. Он сказал: “Если не согласишься, я не стану снимать этот фильм”. Я поговорил со своим агентом, и сказал: “Выбей мне побольше денег, потому что потом будет три года пустоты”. Почти так и случилось. Это был один из самых трудных фильмов в моей карьере. Люди, которые работают с трудными детьми, спрашивали меня: “Почему вы сделали его героем, почему он вызывает симпатию?”. Я сказал: “Он герой фильма, а герой не может быть не симпатичным. Зритель должен ему симпатизировать, чтобы его понять. Для этого и нужны драмы, чтобы мы поняли, почему люди поступают так, а не просто сказали, какие они ужасные. Давайте вглядимся в ужасную часть себя. Давайте вглядимся в каждого из нас. Что мы из себя представляем?”»
Помимо отличного кастинга, безупречной актёрской игры, тонкого сценария и грамотной режиссуры, у картины Лайна оказалась на высоте и визуальная сторона. За камерой находился уже работавший с режиссёром над «Роковым влечением» и «Непристойным предложением» оператор Ховард Этертон. Он создал картинку, практически полностью визуализирующую набоковский слог. Камера словно становится глазами главного героя, она будто ласкает Лолиту, мягко фиксируясь на отдельных объектах – её коленке, царапине на ноге, лёгком прикосновении руки. Режиссёр очень тонко чувствует, как Гумберт подавляет в себе губительные страсти и постыдные желания. Благодаря камере интимные моменты подаются очень нежно, сдержанно, без грамма пошлости и грубости, переходя из состояния лёгкого душевного томления в груз психологической пытки и самой настоящей муки.
Рассказывая о прочтении романа, Лайн говорил, что, держа книгу в руках, он уже видел, где поставит камеру, как построит ту или иную сцену. Любителям «клубнички», разумеется, ловить было нечего. Фанаты режиссёра и просто знатоки его фильмов прекрасно помнят, что Лайн никогда не переходил черту, отделяющую тонкий эротизм от вульгарной обнажёнки. Самым важным в экранизации «Лолиты» для него было отдать дань бесконечного уважения оригиналу.
Режиссёр вообще делал всё возможное, что превратить фильм в максимально деликатное произведение. Изначальная почти пятичасовая режиссёрская версия была сокращена чуть ли не вдвое. Во всех сценах интимного характера Доминик Суэйн подменяла совершеннолетняя дублёрша, а в эпизодах, подразумевавших тесный контакт актрисы с Джереми Айронсом, подкладывалась подушка. Но в 90-е по США прокатилась серия скандалов, связанных с педофилией и сексуальной эксплуатацией несовершеннолетних, из-за чего Конгресс США в 1996 году принял Акт о предотвращении детской порнографии. Причем под запрет попали сцены секс-изображений, где присутствовали люди, просто похожие на детей.
Масла в огонь подлило и убийство шестилетней победительницы детских конкурсов красоты Джонбенет Рэмси в конце 1996 года. Как писал Джон Блэйдс в газете Chicago Tribune: «Наверное, они выбрали неподходящий момент для экранизации книги о педофилии, даже такой извращённо смешной и чувственной, как роман “Лолита”». Нужно ли говорить, что ни одна из крупных студий прокатывать картину не захотела – от неё наотрез отказались Warner Bros., Sony, Universal, Paramount и 20th Century Fox, а потому фильм отправили в европейский прокат (в том числе и российский), где она прошла довольно вяло. В конце концов «Лолита» появилась на кабельном канале Showtime, а затем попала в ограниченный прокат усилиями студии The Samuel Goldwyn Company.
В коммерческом плане «Лолита» оказалась настоящей финансовой катастрофой – сборы от картины составили чуть больше миллиона долларов, а американские критики в большинстве своём отнеслись к ней скептически. Фильм похвалили в New York Times, сказав, что это – «сама утончённость», а также тёплых слов он удостоился от сына писателя, Дмитрия Набокова. Сравнивая два фильма, он сделал однозначный выбор в пользу «Лолиты» Лайна.
«Считаю версию Эдриана Лайна гораздо более близкой к оригиналу, – сказал он в интервью. – Отец мой, который щедро хвалил других и не любил критиковать чужую работу, хорошо говорил о первой кинематографической “Лолите”, об её чудных актёрах. Но сказал одновременно, что чувствует себя как пациент, которого везут в карете милосердия, лежащего и бессильного переменить пейзаж, который мелькает перед его глазами. Потому что Кубрик, после того, как принял версию сценария, как предполагал договор с отцом, к сожалению, почти всё переменил. В данном случае Стивен Шифф написал чудный скрипт, который соответствует духу книги. Эдриан Лайн не только хороший читатель литературы, в том числе книг моего отца, он кроме этого имеет определённый и совершенно особенный талант перевода на кинематографический язык тонкостей, нюансов, юмора, поэзии и даже стиля моего отца, что нелёгкое дело. Я думаю, что моему отцу доставило бы большое удовольствие увидеть верность, с которой Лайн перевёл на экран все нюансы, и юмор и образы “Лолиты”».
В самом деле, сложно сказать, чья судьба сложилась трагичнее – Долорес Гейз или «Лолиты» Эдриана Лайна. Режиссёр определённо снял одну из лучших лент в своей биографии, а Джереми Айронс вполне мог номинироваться на «Оскар» за воплощённый трагический образ Гумберта. Но никаких призов ни постановщик, ни актёры не получили.
А Доминик Суэйн, как и Сью Лайон у Кубрика, звездой кинематографа не стала. Мощный старт у Эдриана Лайна в «Лолите» и у Джона Ву в «Без/лица» так и остался стартом: девушка увлеклась алкоголем и наркотиками, потеряла шарм, а с ним и интерес со стороны голливудских студий. В настоящее время она взялась за ум и без работы не сидит, но её удел – убогие трэш-поделки в духе «Нацистов в центре Земли». Видимо, судьба её персонажа оказалась для Доминик в какой-то степени пророческой, поскольку охарактеризовать актрису сейчас лучше всего сможет единственная фраза из книги – «от неё осталось лишь легчайшее фиалковое веяние, листопадное эхо той нимфетки…».
