Неутомимый пропагандист пролетарского сознания
Перенесённые на киноэкран театральные постановки выглядят любопытно, но зачастую могут остаться незамеченными или быстро забыться. Маленькая драма «Ограды» под руководством Дензела Вашингтона и с ним же в главной роли точно не останется на обочине. Пьеса Августа Уилсона срежиссирована с душой и с пониманием текста и жизни.
Театр и кино – два разных, но соприкасающихся вида искусства. Кто-то справедливо заметит, что разговорные драмы утомляют; и, сказать прямо, начальные сцены «Оград» с головой накрывают болтовней. Однако уже с первым конфликтом сюжет начинает только разгоняться. Люди ругаются, шутят, сквернословят, напевают и рассказывают разные житейские истории. 62-летний Дензел Вашингтон осмелился поставить самую настоящую актёрскую картину с целой гаммой чувств, где блеснул по полной.
Если хочется сказать – надо высказаться. И если Трой Максон (Вашингтон) начинает, его не остановить. Прервать немолодого трудягу и некогда успешного бейсболиста может только его жена Роуз (несравненная Виола Дэвис) – «крепкая бабёнка крупного калибра», выражаясь словами Джима Боно (Стивен Хэндерсон), товарища Троя, с которым они вместе работают сборщиками мусора в Питтсбурге. Трой – ворчливый, вечно недовольный, высокомерный тип. Он нахален, хоть и добропорядочен, но не безгрешен. Уже из разговора Троя, Боно и Роуз на заднем дворике понятно: Трой заболтает любого и он всегда прав. В Трое жива горечь прошлого: нищета, скитания, предательство, обида и расовая несправедливость. Уродливая сторона жизни Троя прослеживается в разговорах на протяжении всего фильма, что проливает свет на то, кем он стал и как его воспитание отражается на его семье.
Каждый день Трой упрямо ворошит старое и настойчиво напоминает о нём сыновьям: Лайонсу (Расселл Хорнсби), бедствующему музыканту, и Кори (Йован Адепо), юнцу, мечтающему о спортивной карьере. Дом и задний дворик раз за разом превращаются в поле раздора. Обоим сыновьям строгий отец демонстративно заявляет, что нужно работать и что семья – долг и обязанность, а мечты – для дураков. Нужна сила духа, чтобы заработать его уважение. Трой – властолюбивый муж и жёсткий отец, рассудительный и верный своим пролетарским воззрениям. Вот только с отсутствием благодарности и любви к родным, забота о семье становится рутиной, как будто дети – пожелание «с добрым утром». И снова на чёрствость Троя создатели отвечают появлением Роуз – его заносит, а она выправляет.
Симпатии к говоруну Трою гуляют туда-сюда, что нельзя сказать о влечении к Роуз – даме мудрой, непритворной, идущей от сердца. Перемены грядут в середине истории, когда зритель, видимо, вмиг обязан определиться, на чьей он стороне. Внезапный поворот в судьбе героев поражает смертельно. Для Роуз раскрытая тайна становится мгновением для проявления необузданного гнева и горестного признания, а Трой вдруг рассыпается, превращаясь из мужчины уверенного – в слабого и жалкого. Строящиеся Троем ограды (или забор) – метафора оберега семьи, символ защиты или удержания – тотчас превращаются в пепел и оборачивается для героев духовным испытанием. Сумасшедший разговор персонажей Вашингтона и Дэвис заставит пролить немало слёз, но кризис семейной пары нет желания упрощать до словесной эквилибристики.
Фильм перегружен общением, и местами актёры пуляют фразами так быстро, что излишняя беглость внушает чувство искусственности. Всё-таки от театральной манерности фильму не удаётся избавиться. В ленте нет ничего, что указывало бы на её исключительность или обязательность, кроме, естественно, великолепного дуэта Вашингтона и Дэвис, которые уже играли «Ограды» вживую. Однако дело-то в кинематографических деталях и физических нюансах – в том, что не разглядишь даже через театральный бинокль. Важно также отметить, что Майкелти Уильямсон изумителен в роли брата-дурачка Троя, Гэба, вечно толкующего о надвигающемся Судном дне и беседах с апостолом Петром. Гэб – стыд и вина Троя – блаженный и единственный, кто верит в чудеса.
Голливуд всегда критиковали (и не безосновательно) за изображение верующих как безрассудных и злых. И хотя Трой явно показывает себя атеистом, горделиво рассказывая, как встречался с чёртом и лихо одолел саму смерть, сам режиссёр относится к верующим с уважением, иллюстрируя религию Троя как важную часть повседневной жизни. Этот циничный, работящий человек не молится у кровати, не ходит в церковь, говорит сыну, что нужно жить по уму, с толком, пользой, и что он кормит и одевает их не потому, что любит, а потому, что это его работа, и если споришь с отцом – будь готов хлебнуть последствий. И если вдруг Трой упадёт, он не будет тянуться к Библии – у него свои законы. Для страстного героя важны личностные отношения – он будет мил с теми, кто мил с ним. Другими словами, чтобы всё было по-людски.
Несмотря на лаконичность действия, геттовская среда 50-х восстановлена тщательно – от старенького дома Максонов до одежды и реквизита. Эстетика театральная – вся бессобытийность разворачивается вокруг жилища Максонов с парой сцен на работе Троя. В фильме почти отсутствует музыкальное сопровождение. Широкоформатный эскапизм – антоним «Оградам». Однако если театр может создавать ощущение, словно зритель смотрит на витрину, то экранизация пьесы Уилсона размывает эту «четвёртую стену». Кинокостюмчик на теле «Оград» сидит как надо.
Работа Дензела Вашингтона далека от звания шедевра. Фильм с опоэтизированным финалом, в котором Трою, невзирая на его грехи, всё же открывают небесные врата, несовершенен повествовательно – он насыщен невнятными временными переходами, и создаётся чувство, что действие переступает с ноги на ногу. Впрочем, картина сама по себе скромна: бедная семья проводит безликие годы в аскетичном жилище в тихих, чернокожих трущобах. Пролетариат привносит прямоту и малость красноречия о предубеждениях и уважении, о семье, отцовстве и ответственности. Где правда и честность – там сила и взрослый зритель.
